рассказ: Уроки рисования
автор: Прохоров Святослав
тема: инцест, подростки
размер: 57.58 Кб., дата: 05-02-2002 версия для печати
страницы: [Пред.] 1 2 3 4 5 6 [След.]

     Долгая игра, а продолжалась она часа два, утомила и насытила всех. Девочки ушли в ванную, а мужчины вернулись в выстуженную пахнущую морозом кухню. За окном смеркалось, но свет не зажигали, молча курили, и допивали холодное сухое вино, а из ванной слышался плеск воды, приглушенные обсуждающие что-то голоса и веселый детский смех.  
     Наташа стала ходить на занятия в те же дни, что и Санечка. Оля бывала почти ежедневно, и жизнь казалась Игорю Сергеевичу прекрасной. Прошел Новый Год. Он встретил его у дочери, лишний раз, убедившись, что Лена ничего не подозревает. Прошли каникулы. В школе началась самая длинная третья четверть.
     Лена позвонила неожиданно во второй половине дня, была очень взволнована и сказала, что сейчас приедет. Игорь Сергеевич был с Олей. Узнав, в чем дело, девочка засобиралась и быстренько убежала домой. Он навел кое-какой порядок, проверил, нет ли чего подозрительного на виду, и стал ждать, мучаясь неизвестностью.
     Дочь выглядела усталой и какой-то замученной. Она села на кухне, не снимая пальто и закурила, чего раньше Свешников за ней не замечал.
     - Папа, ты не обратил внимания, не наблюдал за Наташей ничего подозрительного?
     - Да вроде нет. А что случилось собственно?
     - Я была недавно в школе, говорила с учительницей, та пожаловалась, что Наташа стала очень плохо заниматься, ничего не учит, дерзит. Но, самое ужасное, она стала заниматься онанизмом, причем прямо на уроках! Это черт знает что! - Лена опустила лицо, сигарета подрагивала между пальцами ее тонко очерченной поднятой руки.
     - Так значит, ты ничего не заметил?
     - Да нет же! Ты знаешь, дочка, у нее сейчас возраст такой... Поговори с ней, а хочешь, я поговорю?
     - Конечно, я поговорю с ней. Я уже говорила, не про это конечно, про уроки, но она смотрит невинными глазами и говорит: "Хорошо, мамочка, исправлюсь".
     Они еще долго беседовали. Свешников успокаивал дочь, как мог, а сам мучительно боролся с нарастающей в душе тревогой. Она во всем с ним соглашалась, напоследок еще раз попросила поговорить с внучкой и ушла, оставив в сердце старого учителя холодок недоброго предчувствия.
     На завтра был день "занятий". Оля, пришла вместе с Сашенькой чуть-чуть пораньше, убежав с последнего урока. Пока девочки затеяли веселую возню, тормоша и постепенно раздевая, друг дружку, он решил состряпать что-нибудь, чтоб покормить их и заодно дождаться Наташи. Разговор с Леной не выходил у него из головы. Как же неосторожно поступила внучка! Хотя, что требовать от десятилетней девчушки.
     От раздумий его оторвал сдвоенный звонок в дверь.
     - О! Наташа пришла! - Сашенька выскочила в коридор босая, в одной маечке сияя наготой длинных ножек и белой аппетитной попочки.
     - Подожди-ка, Сашок! - он невольно понизил голос, и тревога передалась мгновенно ребенку. Через глазок Свешников увидел свою дочь, нервно переступающую у порога, и тут по голове ударил новый нетерпеливый звонок.
     - Быстро в спальню! - истеричным шепотом бросил он девочкам, - и дверь закройте... А сам метнулся в зал, на ходу собирая, комкая и закидывая за диван их одежки. Оглядевшись и убедившись, что все вроде бы чисто, он, обмирая, шагнул к двери.
     Лена ворвалась в квартиру и тут же заглянула в пустую гостиную. Лицо дочери было мрачнее тучи, и смотреть на отца она избегала.
     - В чем дело, Лена? - он едва справился с сиплой дрожью голоса, а сердце прыгало где-то у горла, больно ударяя в висок и ключицу.
     - В чем дело? Это я хочу опросить, в чем тут дело! Вчера вечером я дважды поймала Наташу за этим самым... Гадким занятием. Стала говорить, расспрашивать - молчит. Пригрозила - молчит. Я перерыла портфель и нашла вот это! - Лена швырнула на стол фото, где все три девочки голенькие сидели в обнимку на диване, причем Саня и Наташа целовались, а Олина ручка лежала на промежности внучки.
     Все смешалось и рухнуло в бездонную пропасть. В глазах у Игоря Сергеевича потемнело. Дочь продолжала
     - Так что это такое? Может, ты мне скажешь? Я ее уже спрашивала, - она и тут молчит. Как сидорову козу излупила! А ведь это тут снято... Тут! - Она быстро вошла в комнату и ткнула пальцем в диван.
     - Что же ты делаешь, отец! Что это за маразмы такие! Старческое что ли? Может тебя надо лечить отправить? Сдурел на старости лет, да?
     - Лена, послушай...
     - И слушать ничего не хочу! Давай сода всю эту гадость!
     - Какую гадость?
     - Чего дурачком прикидываешься! Фотокарточки давай! - Нет никаких фотографий! Это так... Вроде в шутку...
     - Хороши же шуточки! Полгода родной отец развращает мне дочь! Шуточки! Я сама найду!
     - Не смей рыться!
     - Ax, не смей! Значит, есть что искать! - Неожиданно Лена подошла и рывком распахнула спальню. - Никого нет.
     - Что ты хочешь там найти?
     - Ничего! - словно выплюнула женщина и, стуча подковками зимних сапог, вышла в коридор.
     - Запомни: ты мне больше не отец, и Наташа - тебе не внучка, и больше ты ее никогда не увидишь! - Она распахнула дверь и замерла вполоборота.
     - А я ее до смерти иссеку, но узнаю, чем вы тут занимались. Каким рисованием.
     Дверь захлопнулась, словно крышка гроба. Едва переставляя ослабшие ноги, задыхаясь от острой боли, Игорь Сергеевич дополз до кресла и упал в него почти без чувств. Через минуту из спальни показалась перепуганная мордашка Сани, следом - Оля. Обе девочки почти голые. Младшая с опаской взглянула на дядю Игоря, не решаясь подойти, а старшая тут же кинулась к нему, трогая за кисти и зачем-то щупая лоб, холодный и потный.
     - Он умет? Да? - голосок Саши дрожал на грани слез.
     Оля осторожно потрясла Свешникова за плечо.
     - Дядя Игорь, ты живой? - она сама чуть не плакала. Он слабо шевельнулся и открыл глаза, в которых стояли боль и слезы.
     - Фу! - облегченно выдохнула Саша, опускаясь на диван.
     - А где одежда? - спросила она озираясь.
     - Там, за диваном...- Каждое слово давалось с неимоверным трудом. Малышка склонилась, оттопырив попку, и стала извлекать смятые платья, колготки, долго искала трусики.  
     - Дядя Игорь, - Оля не отходила от него, - Может "скорую" вызвать?
     - Нет, Оленька, лучше дай мне лекарство. Там, на кухне, в столе... Она примчалась с пистоном нитроглицерина.
     - Это. Да?
     - Спасибо. - Он сунул горошину под язык, - А машину не надо? Вы лучше идите, а то она еще вернется...
     - Ну и что! Пусть. Ишь, какая! Кричит тут...- Не очень решительно хорохорилась Оля.
     - Идите, идите... Я сейчас оклемаюсь.
     В конце концов, удалось выпроводить только Санечку. Оля осталась, не смотра ни на какие уговоры. Она сбегала на кухню включить чайник, помогла (неожиданно сильная) перебраться дяде Игорю на диван и укрыла его теплым пледом, тщательно, словно маленького ребенка, подоткнув края. Потом села рядом с ним, но не на диван, а чтобы не потревожить, на пол.
     - Тебе уже лучше, дядя Игорь?
     - Да, спасибо. Ты у меня человек! - он слабо улыбнулся и погладил растрепанные волосы девочки.
     - Я от Вас никуда не уйду. Я ночевать с Вами останусь. Только сбегаю маму предупрежу, скажу. К подружке пойду ночевать.
     Не надо, Оленька. Зачем лишние хлопоты, и так неприятностей, хоть отбавляй, а еще, вдруг и с тобой что приключится. Я совсем с ума сойду.
     Девочка вздохнула и потерлась щекой о его руку.
     - Все равно! Тогда я завтра из школы убегу прямо с утра к Вам.
     - Хорошо, завтра убегай, а сегодня надо домой идти.
     - Еще рано, дядя Игорь! Вот чаю попьем, моего вкусненького. Я посмотрю. Как ты себя чувствуешь и пойду, ладно?
     - Ладно, ладно...
     От ее трогательной заботы и преданности Свешникову действительно стало легче, теплее. Он думал: "Какую славную девочку подарила судьба старому греховоднику. Какая причудливая и непонятная все-таки жизнь".
     После чая Оля затеяла уборку на кухне. Стараясь не шуметь, и лишь изредка, брякая непослушной тарелкой или чашкой. Он не мешал ей больше, не гнал, наслаждаясь присутствием маленькой феи.
     Перед уходом, чтобы окончательно убедить девочку в своей жизнеспособности, он даже встал и проводил Олю до двери, ласково, почти по-отечески, поцеловав на прощание в губы.
     Потекли часы мучительного одиночества и тупого бессмыслия. Думать действительно ни о чем не хотелось: любое воспоминание, не говоря уже про будущее, вызывало острую сердечную боль.
     На улице стемнело. Он сидел в кресле и боролся с желанием покурить. В дверь позвонили. Даже не задумываясь о том, кто это может быть, Игорь Сергеевич щелкнул замком. В темную прихожую хлынул свет с лестничной клетки, на миг, ослепив его, чтобы в следующую секунду оглушить. На пороге стояла Наташа. Она была без шапки в тонком демисезонном пальтишке. Растрепанные волосы падали на бледное опухшее от слез личико, губки посинели и дрожали от холода.
     - Господи! Наточка, ты откуда? - Он отступил назад, впуская внучку, одновременно включив свет в прихожей и закрывая за ней дверь.
     Девочка всхлипнула и прижалась к нему, обнимая за пояс.
     - Деда , я убежала. - Она снова всхлипнула, шмыгнула носом и судорожно, сквозь стоящие под горлом слезы, втянула воздух.
     - Как убежала? - Он чувствовал. Что спрашивает совершеннейшую глупость.
     - От мамки убежала. Совсем. Она меня била... Вчера била. И сегодня снова. Так сильно!... Я плакала, кричала, мне даже плохо стало. Но я ничего-ничего не сказала! Она и тебя обзывала. И меня... Всякими словами гадкими. А я только кричала и плакала.
     Он слушал пораженный, и лишь дрожащей ладонью проводил по спутанным волосюшкам и вздрагивающим плечикам малышки.
     - Как же ты из дому ушла?
     - Она в туалет села, а я тихонько пальто надела, сапоги взяла, чтобы не топать и быстро дверь открыла. Она не успела выскочить. Я аж на улице обулась.
     - Боже! Да ты голая совсем! - На Наташе под пальто была только маечка и тоненькие колготки.
     - Ты же простудилась, наверное! Вон - горячая вся!
     - Я бежала бегом. Всю дорогу бежала...

страницы: [Пред.] 1 2 3 4 5 6 [След.]